Что-то вот подумалось мне такое. Недоброе.

Заслуженная работа

Эта работа просто чудовищна. Миллионы, миллиарды открыток, записочек, конвертов, бумажек самого разного калибра - все надо просмотреть, рассортировать по степени важности, географии и типу содержания, получить инвентарный номер и заполнить на каждый такой предмет печатными буквами подходящую стандартную заявку на сорок пунктов, используя не более восьмидесяти четырех символов. И эта работа вечна. Едва громадный цех, где трудятся тысячи таких, как я, покидает последний клочок бумажки, оформленный по всем правилам, как подъезжают новые грузовики, и все начинается сызнова. Перекуров нет. Обедов нет. Отпусков и выходных тоже. Зато нервных срывов, безумных воплей и слез - хоть отбавляй.

Не знаю, надолго ли я здесь. Голова глухо потрескивает, будто высушиваемая залитым в нее расплавленным свинцом жуткого почерка и орфографических ошибок. Спина вспахана плетью надзирателя - как ни старайся, а ошибки у нас тут все равно частое явление. Когда, когда я заслужу перевод в какое-нибудь более тихое и спокойное место? Плечи затряслись в беззвучных рыданиях, я сбился с темпа и тут же схлопотал плетью поперек спины. Еще три с половиной часа до конца смены, а потом можно будет отдохнуть целый час. Провалиться в беспамятство, в кому, в само Ничто. Порой я думаю, что этот час отдыха - не более, чем способ усилить страдания во все остальное время.

Где-то на улице послышался приглушенный рык мощных моторов, стены мелко затряслись от приближения огромных механизмов, и в приемную корзину размером с небольшое футбольное поле полились ненавистные бумажные реки. Не знаю, почему земные молитвы здесь имеют такую форму. Скорее всего, так придумано специально. Миллиарды и миллиарды молитв в бумажном эквиваленте. Я раскаиваюсь, слышите?! Раскаиваюсь!!!

Заканчивался еще один обычный день в аду для спамеров...